Не помню, что я писала в школьные годы в сочинениях, но вот дядечка приводит отрывки из сочинений нескольких поколений.
с сайта http://magazines.russ.ru/
Лев АЙЗЕРМАН
Что волнует юных в современной жизни
Этот сюжет возник непреднамеренно. Так вышло, что сочинение на тему “Что меня волнует в современной жизни” за двадцать семь лет я давал своим ученикам трижды — в октябре 1981 года, в сентябре 1993-го и в сентябре 2008-го. Писали десятые и одиннадцатые классы — выпускные и предвыпускные, — то есть ребята шестнадцати-семнадцати лет.
Мы жили изо дня в день, разрешали очередные мелкие и крупные проблемы, которые ставила перед нами повседневность, и не думали о том, что существуем в потоке стремительно меняющейся истории и сами ее творим. И потому я был немало удивлен, когда вдруг оказалось, что написание школьных сочинений о нерве современности всякий раз совпадало с важнейшими вехами в жизни страны. И сегодня мне представляется показательным сопоставить размышления моих учеников, разделенных во времени дистанцией, рассмотреть эти работы в перспективе прошедших лет, в контексте движения истории.
Вот эти документы эпохи — точнее, трех разных эпох. Естественно, я привожу их не целиком.
1
Итак, 1981 год, октябрь.
Во главе СССР — Леонид Ильич Брежнев. Жить ему остается чуть больше года. Шутки о том, что семидесятипятилетний вождь правит страной, не приходя в сознание, становятся повсеместными. В одном из классов нашей школы № 232 учится Роман Абрамович. Не у меня. Но, как окажется потом, мои ученики его хорошо помнят...
* Я хочу написать о лжи, которая нас окружает. Страшно звучит, правда? Но я сейчас все объясню, что я хочу сказать, и это покажется таким обыденным. На нашем доме уже три года висит табличка “Дом образцового содержания”. Красным по белому, чтобы видели все. Стыд, позор. Ложь, которая кричит сама за себя, ложь красным по белому. Зайдите в этот “дом образцового содержания”! Грязный подъезд, вечно сломанный лифт. В нашей квартире с потолка течет, штукатурка сыпется. А дом новый, ему всего шесть лет. Кого обманываем? Себя? Или других? Да никого не обманешь! На нашей уличке такая табличка не одна, и везде такая же история. Так зачем же эта ложь? Самое страшное, что мы перестаем ее замечать. Ну, висит себе неправда, пусть висит. Нельзя так. Но все смирились, терпят: “Да ладно, чего уж там!” И вот одна ложь, вторая, третья, они цепляются друг за друга, прямо как аминокислоты в молекуле белка, и в конце концов мы оказываемся прочно и надежно опутанными этими цепями лжи и уже не пытаемся вырваться. Все по мелочам, по мелочам, а в результате жизнь превратилась в сплошной обман. Вам нравится так жить? Мне нет. Но что я могу сделать одна? Я что-нибудь скажу, а мне заткнут рот и шипят в уши: “Молчи, глупая! Ты что хочешь неприятностей?” Нет, неприятностей я не хочу, и я послушно смолчу, так же, как и все. Хорошо молчим…
* В позапрошлом году я наблюдала такую сцену: учительница русского языка и литературы выбрала мальчика из нашего класса для конкурса чтецов отрывков из поэмы Маяковского, которые заучивали уже много раз на этом и других конкурсах. На его возражение, что это затертая вещь, она возмущенно ответила: “Это же Маяковский. Как это может быть затерто!” К сожалению, может. Взять хотя бы книги Л. И. Брежнева “Малая земля”, “Возрождение”, “Целина”. Как эти книги принимаем мы, ученики? Мне, например, противно видеть громадные афиши прямо на улицах, на бульварах с изображением обложек этих произведений. Многие из моих одноклассников и из прочих знакомых, даже иногда взрослые люди из-за этого броского рекламирования подозрительно относятся к этим книгам, хотя те ни в чем не виноваты. Спрашивается: какой же это способ пропаганды, когда он оказывает такое отрицательное воздействие? Я еще хочу сказать о том мальчике-чтеце. Он репетировал прямо на уроке. И мне было смешно, потому что он в который раз читал:
Слова у нас, до важного самого,
В привычку входят, ветшают, как платья.
* Очень больно бывает, когда из-за того, что человек не боится в лицо сказать правду, ему ломают жизнь. Он мог бы далеко пойти, многое совершить, а его “срезают под корень”, останавливают на полпути, не давая подняться выше. Что же это за правда, которую надо бояться? Значит, не все так гладко, как говорится, если прекрасных людей держат в черном теле? Очень давит эта несправедливость на меня, да и не только на меня.
* Я человек своего времени. Могу трезво обо всем судить, для меня “розового цвета” нет. В нашем мире нужно жить без иллюзий. Человек нашего времени — умный, веселый, расчетливый, целенаправленный, безжалостный. Довольно неприглядное зрелище, но только такой человек не пропадет в нашей жизни. “Идеал” далеко не идеален, но что поделаешь?
* “Я верю, следовательно, я существую”. И раньше люди действительно верили в бога (тогда слово “бог” писали с маленькой буквы. — Л. А.). Но почему-то у людей сейчас отсутствует какая-то вера, хоть какой-то критерий обуздания “внутренних страстей”. Я совершенно не ратую за то, чтобы в школе открыть преподавание “закона божьего”. Но я говорю о том, что нет веры в добро. Все смешалось кругом, нет уже часто возможности отличить плохое от хорошего. У каждого появилась своя правда, а ведь должна быть одна для всех, иначе какая же это правда?
* Люди должны быть прежде всего неравнодушными. Равнодушие — болезнь, поразившая многих людей. И моя очень большая боль. Правда, я не знаю, как исцелить эту болезнь. По-моему, одними проповедями здесь ничего не сделаешь. Один мой друг, у которого, как и у меня, цель жизни — бороться с людским равнодушием, мечтает в будущем стать великим политическим деятелем и вызвать каким-нибудь образом всеобщий стресс. Да, людей надо разбудить. Должна возникнуть какая-то ситуация, когда в людях проснется любовь и сочувствие к ближнему. Я не говорю, что эти качества совсем пропали; нет, они есть, но они спят. Конечно, я категорически против, чтобы такой стрессовой ситуацией явилась война; она сама по себе ужасна, но что-то должно всколыхнуть людей, иначе жизнь зайдет в тупик.
* Конечно, наивно сейчас требовать от человека какой-то веры или святой преданности своим идеалам: наше время жестко в этом отношении. Но ведь сомневаться, не соглашаться, критиковать можно только в том случае, когда не холодная ирония, презрение и человеконенавистничество владеют мыслями, а любовь к людям и боль за несовершенство жизни. Но как многим не хватает этого чувства. Мы говорим, говорим, говорим. Об ошибках с осуждением и недовольством, о проблемах — снисходительно, как о чьих-то не касающихся нас оплошностях, о трудностях — жалостливо, как обиженные дети. Откуда берется такое плаксивое, потребительское, озлобленное отношение к жизни у молодых, полных здоровья и сил людей? Почему же мы так слабы и беспомощны, почему у нас не хватает ума, чтобы понять всю сложность и противоречивость жизни, которую легко изменить только на словах? Почему мы не умеем, предъявляя к жизни, к окружающим высокие требования, так же строго относиться к себе?
* Почему, почему сейчас люди не могут найти себе друга? Вот подумайте сами, у Вас есть НАСТОЯЩИЙ друг? Есть ли у Вас такой человек, которому Вы все, все самое сокровенное можете рассказать — и он Вас поймет; такой человек, который для Вас может пожертвовать всем — деньгами, благополучием, своей карьерой, хорошей репутацией в обществе, даже жизнью; такой человек, ради которого Вы пожертвуете всем? Я могу утверждать на девяносто девять процентов, что такого человека у Вас нет. Подумайте, вспомните своих товарищей, представьте их в экстремальных, в каких-то необыкновенных условиях — и Вы увидите, как падают кумиры в грязь. Тяжело. Но ведь это правда.
* Меня волнует очень многое, но напишу только об одном — о том, что волнует меня больше всего. Это — любовь, святое человеческое чувство, а для меня — всеобщий краеугольный камень, на котором зиждется все. И мне очень больно смотреть, как вырождается любовь, как она превращается в маленькие романчики. Времена благородных рыцарей прошли. Их сменил ХХ век, “фирменные” мальчики и наглые девочки, которые низвергли любовь с пьедестала. Мне говорят подруги: “Ты — тургеневская, а это все ушло. Ты ищешь идеал — а его не будет. Все стало проще”. Я не хочу, чтоб было проще!
* Среди великих достижений НТР мы порой забываем о том, что человеку присуще умение видеть и творить красоту, умение быть добрым и щедрым, справедливым. Мы забываем о том, что природа не рог изобилия, из которого можно только хватать, не отдавая ничего взамен. Где уж тут говорить о единении человека с природой! Мы глядим на нее лишь как на то, откуда можно урвать лакомый кусочек побольше.
* Мы — материалисты, отрицающие душу. А стоит ли ее отрицать? Уже доотрицались — люди начисто забыли о ней. А ведь она есть. Только в тех, кто не верит в нее и отрицает ее, она спит, а, может быть, уже и погибла. Идеализм считает первичным дух, разум, душу, и этим он мне близок. Я верю в душу человека, в ее могущество.
В этих сочинениях звучат тревога, сомнение, порой даже ледяное отчаяние. Но думаю, самое главное в них не это, а жажда истины, справедливости, твердых нравственных опор, душевной цельности. Недаром психологами давно уже отмечено, что гиперкритицизм — оборотная сторона жажды идеала, свидетельство духовного поиска.
2
Прошло двенадцать лет. И каких лет! И вот я предлагаю эту же тему для домашнего сочинения в трех своих одиннадцатых классах. Работы мне сдали 20 сентября 1993 года. Я особо обращаю внимание на эту дату: на другой день в течении нашей истории произошел крутой поворот. Указ президента Ельцина резко обострил противостояние исполнительной и законодательной власти, что в первых числах октября привело к кровавой развязке.
Только треть учеников не касались происходящего в стране и писали лишь о себе. В этой группе работ многое было довольно ожидаемо:
* Больше всего меня волнует, куда поступить после школы; Меня волнует, найду ли я свое место в огромном мире.
* Кем я стану? Что меня ожидает?
* Понять себя, понять, что ты есть на самом деле...
* Больше всего в жизни меня волнует интимная проблема, о которой написать не могу.
* Когда я влюбляюсь, думаю только о нем. И больше ничего меня не волнует. Какая детская смертность? Какая экология? Только он, он и он*.
Но преобладало иное. Две трети писавших размышляли, так сказать, “о времени и о себе”: сорок один человек из шестидесяти трех написали о том, что происходит в стране и как происходящее отражается в их умах и сердцах. Впервые на страницах ученических сочинений я читал слова о родине. Никогда за все прежние десятилетия ни с чем подобным сталкиваться мне не приходилось: раньше на эту тему либо не писали вообще, либо воспроизводили казенные пошлости, и мои ученики, за редчайшим исключением, предпочитали об этом не распространяться, хорошо чувствуя, как легко здесь оказаться на пути казенного пустословия. Сейчас же все переменилось. Старшеклассники рассуждали о родине, и в их голосах звучало свое, личное, кровное — и уже потому истинное.
* В современной жизни меня волнует сама современная жизнь. То есть то, что происходит в нашей стране в сфере экономики и политики; беспокоит, к чему мы в конце концов придем: к стабильности или гражданской войне, как в Приднестровье или на Кавказе. Ведь нам предстоит жить в этой стране.
* Особенно беспокоит будущее нашего государства, потому что это и наше будущее.
* Мне очень жаль мою многострадальную родину и народ. Наша страна была великой державой.
* Если мы не можем защитить наших пограничников в Таджикистане, то о крупном вторжении извне и говорить не стоит. Какая у нас была мощная, боеспособная армия, готовая дать отпор врагу!
* Настоящую боль мне причиняет то, что происходит у нас в стране. Многое пришлось выстрадать России, много смут было в ней, но никогда русский народ не забывал о своих корнях, чести, гордости. Сегодняшние события повергли большинство русских в какой-то психологический шок, в результате которого Россия теряет свое лицо, стремительно скатывается куда-то, забывая о своем достоинстве. Что тем более обидно и больнее еще оттого, что наконец-то в России настало время, такое долгожданное и выстраданное, когда уже ничего, казалось бы, не должно было помешать ей начать новую, прекрасную жизнь, идти к новым высотам и достижениям. Все сложилось иначе. Началась смута, именуемая свободой, заставившая всю страну изменить образ жизни и срочно приспосабливаться к новым жизненным принципам.
* Иногда до слез обидно читать, слушать, смотреть про достижения, например, США и думать, во что превратились мы.
* На прилавках только импортные продукты. Почему? Что мы — хуже? Мы тоже умеем делать не хуже, даже лучше!
* Мы превратились во всемирную “мусорную яму”, куда другие страны сбрасывают свои некачественные, не пользующиеся спросом, просроченные товары.
* Я не призываю к тому, чтобы Россия замкнулась в самой себе. Нет! Я просто хочу, чтобы мы сохранили что-то свое, русское! Не надо копировать все подчистую, что есть на Западе. Каждый народ должен иметь свои особенности, какую-то индивидуальность и самобытность.
* Я не против изменений в нашей жизни и понимаю, что и реклама нужна, и экономические контакты с зарубежными партнерами необходимы и многое другое. Но только не так быстро и не в таком количестве. Нужно дать людям психологически подготовиться. Не может русский, советский человек поспеть сориентироваться в таком темпе новой жизни, где главная цель — не продешевить.
* Неуважение к своей истории, культуре, родному языку. Уничтожение памятников Дзержинскому, Калинину. Главное не в том, кому эти памятники поставлены. Главное, что это история, а историю не изменить, какой бы она ни была.… Кинотеатры Москвы перешли на показ исключительно американских фильмов. Американизация охватывает все области нашей культуры. Она становится настоящим бичом для российской культуры.
* Не только мы не можем себе дать гарантию в нашей элементарной безопасности, но и наше государство не дает нам никаких гарантий.
* Да и вообще сейчас страшно жить. Люди постоянно боятся, что их ограбят, убьют или что-нибудь подобное случится с их родными и близкими. После десяти часов я не могу даже выйти погулять с собакой, опасаясь насильников.
* Каждый стремится урвать себе лакомый кусок, да побольше.
* Каждый хочет обогатиться, отгрохать дачу, купить тачку, все время гребет под себя.
* На первое место выдвигается жажда наживы. Для многих моих сверстников основной кумир — деньги.
* Началось заметное расслоение общества на богатых и бедных. Первые готовы загребать деньги любыми способами, не останавливаясь ни перед чем. А что остается другим, не уверенным в завтрашнем дне, разочарованным, охваченным апатией, озлобленным?!
* Не могу видеть, как старые дедушки и бабушки копаются в куче мусора”; “Мой отец ушел из института со своей должности и теперь шабашит, так как там платят за строительство домов и кладку печей намного больше. У моей подруги мать работает бухгалтером, хотя сама она химик, но она работает бухгалтером, потому что там намного больше платят. Я хожу на курсы экскурсоводов (исторический уклон), курсы бесплатные. Ходят туда десять человек. Курсы интересные, но, видимо, сейчас это никого не интересует, так как все это не престижно, а вот если бы организовали курсы менеджеров, бухгалтеров, там будет не десять — сто-двести человек.
* Конечно, хорошо, что сейчас люди занимаются бизнесом, но, послушайте, не все же должно продаваться. Если все будут заниматься куплей-продажей, наша страна никогда не выйдет из трудного положения.
* В этой жизни важно быть хитрым, ловким и наглым, чтобы выжить, а также надо уметь приспосабливаться к новым ценам и всему другому.
* Все стали недоверчивы, и я тоже, чем я хуже? Доверчивых все время обманывают, обсчитывают. Раньше я был добрым, во всяком случае, все обо мне так говорили, а теперь я злой и жестокий. Чтобы выжить, нужно быть злым и жестоким, мне это не очень нравится, меня это волнует. Если кому-нибудь нужна помощь, я постараюсь помочь, я все еще стараюсь остаться добрым, каким я был раньше.
* Меня волнует одна проблема: новые факты истории нашего Отечества, которые всплывают на поверхность из омута запретов и закрытых тем. Долгое время исторические исследования были отгорожены от реального прошлого запретами. А теперь, когда эта стена запретов разрушается и молчать уже не надо, возникает множество новых фактов, гипотез, соображений относительного нашего прошлого. И многие гипотезы и соображения считаются верными фактами. Но множество из них не проверены или вообще не верны. Вот меня и волнует: как отличить достоверные фаты от непроверенных? Что принимать на веру, а что не принимать? Сейчас, когда можно что угодно говорить, многие стали историками-неформалами, а другие послушными слушателями первых. А ведь из этих крупинок складывается новая история нашего прошлого, которая останется нашим детям. А если эти крупинки ненастоящие, то мозаика истории может остаться фальшивой.
* Меня не может не волновать вопрос, что ждет Россию в случае возврата к капитализму.
* Неужели некоторые хотят возвратиться в жестокий мир Раскольникова?
* Очень непонятно, почему люди разных национальностей, все время жившие мирно в течение веков, теперь убивают друг друга. Российская Империя, империя СССР была гарантом стабильности всех территорий, входящих в ее состав.
* Как жить будем? Что будет дальше? Куда заведут нас бездарные политики, которые занимаются трепотней и набивают карманы денег?
* Раньше все в Москве было наше, а теперь все для того дяди из Баку.
* Тогда многие спрашивали за боль и горечь жизни с себя. Сейчас никто. Во всем виноваты ОНИ: “Но все это зависит от нашего высшего руководства, простой человек не в силах что-нибудь изменить”.
* Демократы не накормят народ, они обманывают его. Это и понятно: демократы — перекрасившиеся коммунисты.
* Я уже не надеюсь ни на какие перемены. Я устал жить обещаниями. Я никому не верю.
* Все это не должно быть поводом для отчаяния...
Любопытно было обнаружить, что позиции одиннадцатиклассников порой вступали в своего рода спор, например как следующие три ответа: 1) Что меня волнует в современной жизни? Практически ничего. У меня есть еда на каждый день, у меня есть хорошая одежда, неплохая аудио- и видеотехника; 2) Конечно, волнуюсь за то, что происходит в мире, в нашей стране, потому что я здесь живу и на мне все это отражается. Но пока ничего не могу сделать, чтобы изменить это. И поэтому стараюсь избежать лишних переживаний в ответ на происходящие события, хотя иногда бывает очень трудно; 3) Когда тебя ничего не волнует, жизнь становится легче. Я хочу жить так, чтобы меня ничего не волновало, но не получается.
Жить так, чтобы ничего не волновало, — не получается. О том, что это не получается у большинства юных, свидетельствуют лежащие передо мною сочинения. В этих размышлениях многое можно подвергнуть сомнению. Но — за малым исключением — несомненны неравнодушие писавших, искренность их переживаний. Эти сочинения, на мой взгляд, и есть те самые крупицы, из которых складывается, говоря словами моего ученика, подлинная мозаика истории: ведь правда отношения к жизни — необходимая часть самой правды жизни.
3
Пятого сентября 2008 года два моих десятых класса вновь пишут сочинение на тему “Что меня волнует в современной жизни”.
Двадцать семь человек из пятидесяти четырех — то есть каждый второй — писали о трагических событиях в Южной Осетии. Однако только трое из них поддержали официальную версию событий: “Саакашвили — всего лишь кукла на веревочке, а за веревочку дергает правительство США”. Надо заметить, что ни одного пассажа против Грузии как таковой ни у этих троих, ни в сочинениях других ребят не было. И только один десятиклассник написал, что “нас должны бояться и уважать, как боялись и уважали Советский Союз”.
Все остальные из писавших на эту тему говорили о боли, страданиях и страхе:
* Страшно, когда погибают люди.
* Погибают ни в чем не повинные люди.
* Хочется, чтобы никогда не было войны и истребления людей.
* Я не могу поверить, что среди ночи я проснусь от взрыва снарядов.
* Летом я отдыхала недалеко и видела танки и военные машины каждый день. Их направляли в Осетию. Мне было очень страшно.
* Когда я приезжала к бабушке в Грузию, то почти всегда проезжала через Южную Осетию, невольно любовалась необычно красивой природой, быстрыми горными речками и крутыми горами. Сейчас я не могу себе представить разрушенные Цхинвал и Гори. Мысленно представляю себе этих людей, лишенных крова, обездоленных, страдающих.
Впервые в своей жизни я читал сочинения, в которых звучала национальная тема. Впрочем, это не совсем так: в 90-е было немало сочинений, наполненных болью уязвленного русского национального самосознания. Но теперь, после августовских военных событий, национальная тема звучала совершенно иначе. Таких работ на моем учительском столе прежде не бывало.
* Мой народ до сих пор истребляют. Но почему об этом никто не говорит? Курдский народ терпел не один геноцид. Его истребляли турки, его истребляли иракцы. И так будет продолжаться еще много лет, пока человечество не истребит себя.
* Больше всего меня волнует Карабахский вопрос. При распаде СССР эти земли были заняты Арменией. Я считаю, это несправедливо: Карабах еще с незапамятных времен принадлежит Азербайджану. Там жили мой отец, мой дед, моя бабушка и все мои предки по отцовской линии. Там похоронен мой дед, которого я так и не увидел (его убили во время Карабахской войны). Но даже теперь я не могу почтить его память, так как он похоронен в одном из районов Карабаха, и мне больно это осознавать...
Шестеро (и не русские, и русские) писали о ксенофобии.
* В современной жизни меня волнует то, что среди современной молодежи все чаще встречаются движения националистического характера. Вот например, скинхеды. У меня есть друзья разные по национальности, но мы же хорошо друг с другом общаемся. Если кто-то из нас нуждается в помощи, то поможем ему.
* Мои родители каждый год вместе со своими одноклассниками приезжали на парад в Москву от Азербайджанской ССР. Меня пугает, что этого больше уже нет. Куда все это делось? Честно говоря, я бы лучше отдал шестьдесят лет своей жизни за один день жизни в Советском Союзе.
* Я считаю, что люди, которые прославляют свастику, память своих предков предали! Ведь не за то сражались и боролись они. А случай, который произошел в одном из городов России, когда вандалы осквернили вечный огонь!
* Вызывает неприятие пренебрежительное отношение к “лицам кавказской национальности”, к “чучмекам”.
* Все мы люди, у всех два глаза, два уха, один рот, но смотрим друг на друга, как будто другие враги, а каждый для себя ангел. Ненавидим американцев, но смотрим, как “терминатор” безжалостно отрывает всем головы, и пожираем “сникерс”, в котором находится смесь всякой химической дряни.
Но были работы, в которых звучали иные ноты. Не скрою, такие сочинения особенно огорчили меня:
* Волнует меня, что на улицах Москвы я чаще и чаще слышу нерусский говор. Каждый день, проходя мимо строек, рынка, слышишь свист, смех, нерусское обсуждение тебя и провожающие взгляды! Это не просто неприятно, это противно.
* США деградируют до уровня своих предков, диких, жестоких людей. Предками американцев были европейцы: авантюристы, золотоискатели, беглые преступники, каторжане и феодалы-рабовладельцы, то есть люди не очень хорошие. Прошло около трех веков, а население Америки не изменилось по своей природе.
И все же главным в работах моих учеников были размышления о человеке, об изменениях, произошедших в обществе, о человеческих ценностях. Пусть само слово “ценности” встретилось мне только однажды, этой теме посвящено девять десятых всех сочинений.
Десятиклассники писали о том, что ценностные координаты окружающего мира изменились в принципе:
* Сейчас главным стало не какой человек, а модель его телефона и марка одежды.
Самое больное для авторов сочинений — равнодушие человека к человеку.
* Люди разучились уважать другого, думать о другом и помогать другому.
* Очень часто я не могу понять, что творится в мире. Люди теперь так холодны и равнодушны друг к другу, что порой становится страшно. Фраза “это не мое дело” слишком прочно вошла в обиход современного человека.
* Лично меня волнует равнодушие человека ко всему, что не касается лично его самого. Человек перестает чувствовать чужое горе, сопереживать ему. В парке люди спокойно пройдут мимо лежащего человека. “Пьяный”, — подумают они. А вдруг ему просто стало плохо? А вдруг от вашего участия может зависеть его жизнь?
* С каждым может случиться какая-нибудь беда, внезапно может придти несчастье, но как страшно осознавать, что никто не откликнется. Как писал Чехов, должен кто-то быть и постоянно стучать молоточком, тем самым напоминая человеку, что беда может войти и в его дом.
* Люди растратили себя. Скоро вместо сердец будут ставить шестерни, а в венах течь нефть.
* Выходя из дома вечером, всегда боишься, что с тобой может что-то случиться. Никто пока не может гарантировать безопасность и спокойствие людей. И это опасно.
Для меня было полной неожиданностью, что шесть человек (то есть каждый десятый) высказались против интернета. Интернет, ставший сегодня символом прогресса, для этих ребят символизирует отступление от вековечных ценностей:
* Люди забыли, что это за удовольствие сидеть с книгой в руках и углубиться в нее, войти с головой. Люди стали реже видеться. Они стали заменять это общение общением по интернету. Я считаю это неправильным.
* Никакой компьютер и интернет не заменит удовольствия от живого общения. Но как бы это ни было хорошо, люди по всему миру выбирают виртуальность, в которой ты являешься не тем, кто ты в жизни, а тем, кем тебе хочется являться.
Пусть и не все, но все-таки часть учеников писали о боли и страданиях других людей:
* Продукты становятся все дороже. А каково пенсионерам, которые уже не работают. Им надо покупать еду, лекарства и еще оплачивать коммунальные услуги на пенсию.
* Иногда я вижу на улицах бездомных, и мне становится стыдно за то, что я иду по улице счастливая, одетая и накормленная, а кто-то в это время гибнет, голодает и дрожит от холода.
* С каждым годом в приютах появляется все больше детей. Я знаю об этом, потому что моя мама помогает одному детскому дому в городе Владимире. Я была там два раза и больше желания ехать нет (слезы невольно подступают к глазам).
* Меня волнует отношение людей к обездоленным, в частности, детдомовским детям. Этим летом я сделала поступок, который греет меня до сих пор. Я проснулась утром, собрала и сложила одежду в пакет и отнесла детям. Рядом со школой, в которой я училась, был и есть детский дом. С большинством ребят я знакома: они учились в нашей школе. Я не стала заходить к ним, а просто отдала вещи. Потом плакала. Почему-то больно и грустно.
* Медицина очень катастрофически подорожала, и теперь она дорогая и не для всех. Есть деньги — иди в частные медицинские центры, с тобой будут вежливы, обходительны и все сделают, но вот если денег нет...
В ряде сочинений звучали ностальгические ноты — тоска по сказочным временам, когда все было лучше, чище и справедливей. Из двух десятых классов только трое родились до 26 декабря 1991 года, то есть еще в СССР. Остальные увидели свет уже после распада Советского Союза. Думается, именно поэтому “золотой век” многие поместили в идиллическое советское прошлое.
* “Сейчас можно зайти в любой двор и наблюдать картину: на маленькой скамейке сидит группа подростков и пьет спиртное. А в мамину юность никто не сидел во дворах и не пил. Все учились, старались, трудились, были отличниками, комсомольцами, спортсменами и… просто красавицами. Никому и в голову не лезла такая мысль пойти после школы или в выходной день и выпить. Нет! Это были другие времена.
* Я поражаюсь, смотря на малышей, которые всего десять лет назад были животом своей матери, которые курят на углах школ. Я точно знаю, что даже в своем собственном дворе, выйдя гулять с сестрой, я гарантированно увижу 10–25 человек с сигаретой в одной руке и с бутылкой пива в другой. Разве взрослое поколение сидело так на лавочках и пило?
* Порой хочется согласиться со старшими, сидящими у подъезда, которые говорят, что раньше было лучше: честнее, духовнее.
Особенно сильно ностальгические ноты звучали в размышлениях о любви. Тут вспоминалось уже не только о советском, но и о гораздо более далеком прошлом.
* Большинство современных людей, в частности, подростки, девушки и парни нашего поколения, не знают, что такое любовь. Они думают, что любовь — это желание быть вместе, всегда рядом и т. д. А иные и вовсе не знают, что это такое. Для современной молодежи любовь — это воплощение плотской (исправлено мною, в оригинале во всех случаях: “плоДской”. — Л. А.) страсти, и даже эта плотская страсть неправильна. Если в точности следовать словам Библии, то современная плотская страсть считается грехом, но это уже никого не волнует. Во времена Пушкина, Лермонтова, Толстого, да и даже наших отцов люди точно знали и понимали, что такое любовь. То время сильно отличалось от нашего, тогда считалось позором до свадьбы заниматься плотской страстью, тогда девушки еще кокетничали, а парни ухаживали за ними, дарили цветы, некоторые пели серенады. Девушки тоже завораживающе шептали на ухо. Сейчас такого нет, девушкам главное деньги, важнее для них, если так можно сказать, секс, и они не могут дать определение любви.
* Вообще, если сравнить наше время и Средневековье, имею в виду манеры и культуру, то можно офигеть. В Средневековье к женщине было уважительное отношение.
* Наступил кризис в межличностных отношениях. Ведь, казалось бы, любовь — самое интимное и святое, что есть в человеке. А какое сейчас к ней отношение у молодежи? Любовь зачастую воспринимается как половое влечение…, и всё. Теперь все на уровне физиологии.
* Все чаще слышу от друзей, точнее говоря, от подруг, что их знакомая потеряла девственность в 14–15 лет. Но не только они сами, но и окружающие девушки считают их крутыми. В чем же заключается, позвольте спросить, их “крутость”, если они буквально калечат свой еще не сформировавшийся организм, причем зачастую даже без любви? Какая любовь в 14 лет?! Такое бывает крайне редко.
В одном из сочинений (написанном, кстати, юношей) я прочитал следующие слова: В наше время многие семьи, не желая иметь ребенка, делают аборты или отдают детей в детдом. Я считаю, что это большой грех. Ведь у ребенка уже есть душа. Делая аборт, они убивают ее.
Причину всех деформаций в нашей жизни многие видят во всевластии денег:
* Главная мысль у современного человека — это побольше заработать. Люди в потоке бегут за наживой. При этом забывают о семье, моральных ценностях, о любви и самой жизни.
* Одна из проблем, которая меня волнует, — это, как мне кажется, одна из главных в современной жизни, — зарабатывание денег. Никуда от этого не денешься. Другое дело, что они достаются большим трудом. В большинстве случаев родители вынуждены целыми днями пропадать на работе и мало внимания уделять семье и детям. А ведь дети очень остро ощущают недостаток родительской заботы и любви. Деньги, несомненно, решают многое, но не всё. Да, если ты имеешь много денег, ты можешь купить машину, яхту, усадьбу и прочую движимость и недвижимость. Но ты не купишь настоящих друзей, любовь и семью.
Тема власти денег естественно провоцировала разговор о дороговизне образования. Вообще об образовании написали почти половина учеников: всех волновало ближайшее будущее — окончание школы, поступление в вуз.
* Образование стало очень дорогим удовольствием, уменьшая шансы пробиться действительно умным людям.
* Я очень боюсь того, что меня ждет. Не хочется расстраивать маму, которая сейчас стала больше работать, чтобы нанять мне хороших репетиторов.
* Сейчас каждый может поступить в свой университет, пусть у него даже на интеллектуальном уровне планка ниже пятиклассника, но ему все под силу, потому что деньги есть. А вот что сейчас будет делать обычный старшеклассник, у которого денежных средств не так много?
Другая тема — единый государственный экзамен:
* Больше всего меня волнует сдача ЕГЭ.
* Меня пугает эта неопределенность.
* Я очень боюсь этого экзамена, боюсь этой неопределенности.
* Когда ты сидишь один в незнакомой школе и в незнакомом классе, это невольно давит на психику…
И только один человек сказал о том, о чем болит сердце и у меня, учителя литературы с почти шестидесятилетним стажем:
* ЕГЭ призван “заточить” всех людей на один лад, чтобы все люди думали, мыслили одинаково.
Такие вот три потока сочинений... Думаю, не нужно объяснять, насколько чутко уловлены в них те действительно важнейшие темы, которые волновали тогда все российское общество, насколько полно и выразительно отражены главные события, происходившие в нашей истории. Не буду гадать, в какой мере эти сочинения показательны с точки зрения статистики и социологии. Всякий, кто хочет с этой целью использовать предоставленный мною материал, может им воспользоваться. Однако то, о чем писали мои ученики, не было заботой только молодежи, те же проблемы волновали всех, и в этом смысле нет никакой разницы между моими старшеклассниками и остальным населением страны. Мне же хотелось бы сконцентрировать внимание читателей на другом.
Читая эти тексты, нельзя не заметить, что во все три исторических периода, сталкиваясь с довольно разными проблемами и ставя во главу угла совсем не одинаковые актуальные события, старшеклассники в массе своей подходили к этим проблемам и событиям с точки зрения соответствия происходящего нравственному закону, обличая ложь, бездуховность, равнодушие. Конечно, я понимаю, что подкупающая искренность и чистота нравственного посыла — это свойства молодости. Все еще может круто измениться. Но о том, как сложится взрослая жизнь моих теперешних учеников — тех, чьи сочинения процитированы в этой части статьи, я скорее всего уже не узнаю...
4
За несколько дней до начала этого учебного года я встретил своего ученика, который окончил школу двенадцать лет назад. Это был один из лучших учеников класса, умный, думающий, читающий. Но неулыбчивый, хмурый, часто печальный. Оно и понятно: не так давно умерла его мать, отец собирался через год жениться на ее подруге, они поехали на дачу, и отец погиб в автомобильной катастрофе. Как бабушка их с братом, которого я потом тоже учил, поставила на ноги, даже не представляю. Мне запомнилось его сочинение, написанное в десятом классе на тему “Что значит жить хорошо”:
“Однажды мне пришлось добрую четверть часа, когда я ехал в метро, смотреть плакат, висевший на противоположной стене. Там был нарисован мужичок, карикатура на русского, он что-то пил, лежа на огромном кошельке золота. Рядом море, пляж и пальмы. Все пятнадцать минут у меня было навязчивое желание сорвать этот рекламный плакат. Мне был ненавистен этот пухлый мужичок, похожий на нахальную и самодовольную свинью. Его ухмыляющаяся мордочка всем своим видом говорила, что все существующее в сравнении с его жизнью и медного гроша не стоит. Но он, подобные ему люди и даже сам художник, нарисовавший этот плакат, серьезно ошибаются. Не только в этом заключаются счастье и радость жизни. Никогда деньги не приносили счастья человеку, они давали только обеспеченную жизнь. Деньги я ценю только как средство для достижения цели…
Я учился в пятом классе с одной девочкой, которая приходила в школу каждый раз в новой одежде. Причем она ни разу не надевала то, что хоть раз носила. Ее наряды вызывали зависть и восхищение у моих одноклассниц. Она, похоже, была заражена опасной формой вещизма. Эта девочка презирала остальных ребят, в том числе и меня, считая ниже своего достоинства общаться с нами. Этот пример — одна из причин моей ненависти к мужичку на кошельке, похожему на эту девочку”.
И вот теперь в метро встретились мы. Он вырос: в школе я был выше его, теперь он меня обогнал. Элегантный, стройный, радушный, ироничный, благополучный. Было уже около часа дня, но он только ехал в свой банк (“Я сам решаю, кода мне нужно быть на работе”). Не женат (“Никак не найду…”). Спросил, что интересного я прочитал в последнее время. Я назвал роман Владимира Маканина “Асан” в недавних номерах “Знамени”.
— О чем?
— О Чечне.
Усмехнулся:
— Нет, этого читать не буду. Хочется читать книги мажорные, оптимистичные, поднимающие тонус жизни.
Я, конечно, рад, что жизнь у него сложилась. Только вот опечалила, — как бы это помягче выразиться, — смена “литературных ориентиров”…
Читая работы школьников, я никогда не забывал Александра Блока, поставившего рядом “порывы юных лет” и “крайность мнений”. Когда-то, лет тридцать пять назад, я показал работы своих учеников писателю Василю Быкову. “Не преувеличивайте значение этих юношеских сочинений, — сказал он мне. — Выйдут они в жизнь, и она так их крутанет, так обломает”…
У Быкова тогда были резоны сказать так. Сейчас, прочтя его посмертно изданные воспоминания, я особенно хорошо это понимаю. Да и у меня уже тогда особых иллюзий не было. Тем более не обольщаюсь я теперь. Расстояние от ученического сочинения до человеческого поступка достаточно велико. И сегодня я мог бы рассказать еще немало горьких историй из дальнейшей жизни некоторых авторов процитированных мною работ.
И вместе с тем не следует недооценивать эти работы — и не только как документ времени. Они важны как факт нравственного самосознания. Они свидетельствуют о том, что и сегодня, и пятнадцать, и двадцать семь лет назад юные испытывают, — и будем надеяться, во веки веков будут испытывать, — тоску по высшим идеалам, потребность в чистоте и нравственном совершенстве, неудовлетворенность обывательским, потребительским, скотским. По большому счету в отважной наивности семнадцатилетних кроются немалое мужество, надежда и залог вечного обновления жизни. Пылкий идеализм юности — это уже немало, по-своему это тоже поступок.
Чтение этих сочинений еще и еще раз убеждает меня: юность по-прежнему стремится к тому, что стало главным дефицитом нашего общества, нашего образования, всех средств массовой информации. Остро жаждет нравственных опор, веры в добро, в положительные начала жизни.
